Хабаровская юстиция становится ювенальной?

Согласно требованиям ст. 4 Закона РФ № 2124-1 «О средствах массовой информации», разглашать сведения о несовершеннолетнем ребёнке, пострадавшем в результате противоправных действий, в СМИ запрещено, с связи с этим все имена героев изменены. Редакция опирается на информацию, полученную от подозреваемой, отчима подростка и правозащитника, а также на комментарии детского омбудсмена и копии материалов дела.

19 ноября 2021 года к 15-летней Алине приехала фельдшер – девочка находилась на больничном с симптомами ОРВИ. Школьница описала своё самочувствие, а затем сообщила медработнику неожиданную информацию: «Меня бьёт мама». И хоть на теле подростка не было ни синяков, ни ссадин, фельдшер проявила активную гражданскую позицию и вызвала даже не службу опеки, а сразу полицию.

Мама девочки, Валерия, далеко не сразу поняла, что происходит.

– Алина с фельдшером после осмотра собрались и ушли. Я подумала, что пошли на мазок, но они вызвали наряд. Позже мы узнали, что, оказывается, я избиваю дочь, – рассказывает Валерия.

По результатам медосвидетельствования у школьницы по симптомам (головная боль, тошнота, головокружение) диагностировали сотрясение мозга. Никаких следов побоев на её теле обнаружено не было.

Затем в лучших традициях ювенальной юстиции девочку изъяли из семьи и поместили в детский центр. Валерии позволили увидеть дочь, но спустя некоторое время передали Алину биологическому отцу. Девочка стала отвечать на сообщения от мамы односложно и встречаться с ней больше не захотела.

По словам Валерии, Алина была желанным и запланированным ребёнком. Но когда ей было три года, родители развелись, и биологический отец в дальнейшей жизни девочки не участвовал, ограничиваясь алиментами. Отчима Григория девочка называла папой.

– Из-за того, что она осталась в детстве без отца, я старалась давать ей как можно больше любви и заботы, баловала, ни в чём не отказывала. А Алиночка всегда была очень активной, заинтересованной – она и творчеством занималась, и на гитаре играла, и английский учила. Она умная девочка, в начальной школе у нас и грамоты были, и благодарственные письма за успехи в учёбе, и она даже попала в лицейский класс, – рассказывает Валерия.

С детства Алина часто болела, и, чтобы поправить её здоровье, в 2014 году семья переехала в Краснодарский край, поближе к морю. Но там девочка столкнулась с буллингом в школе после того, как случайно уронила телефон одноклассницы. Алина замкнулась в себе, месяцами не ходила в школу. Периодически у девочки начинался кашель, и один из специалистов высказал мнение, что это вокальный тик – реакция на стресс.

«Тогда у неё появился воображаемый друг. Когда мы что-то спрашивали, она говорила, что Алины нет, сейчас тут Джимми. Меня это, конечно, тревожило, но я ведь не могу заставить её против воли пойти к специалисту. Это просто не принесёт результата, да и сама Алина говорила, мол, ну Джимми и Джимми, есть и есть».

Валерия
мама Алины

Алину перевели в другой класс, и, казалось, жизнь постепенно стала налаживаться. Школьница начала встречаться с мальчиком, но полугодовые отношения закончились разрывом.

Затем у неё появился новый друг с весьма своеобразным прошлым. По мнению Валерии и Григория, этот мальчик плохо повлиял на Алину. Он неоднократно хвалился перед семьёй девочки, как «разделался» со своей собственной матерью: подросток написал на неё заявление и добился лишения родительских прав, затем переехал к отцу и бабушке, а мать отправляла ему деньги. Отношения юных влюблённых всё же не сложились, пара рассталась. Валерии особенно запомнилось, как напоследок мальчик осыпал её и Григория нецензурной бранью.

В 2021 году семья вернулась в Комсомольск-на-Амуре. По словам Валерии, дочь подросла и стала проявлять характер. Осенью женщина заболела коронавирусом и была помещена в госпиталь, а после выписки между ней и Алиной произошёл конфликт.

– Когда я зашла домой, там творилось что-то невообразимое: на кухне были горы грязной посуды, всё, что было из продуктов, поросло плесенью. Даже ни одной чистой кружки не было воды попить, пришлось брать стакан из вещей из больницы. Девочке 15 лет, а она не может содержать дом в порядке. Это, конечно, моё упущение тоже, избаловала, – признаёт Валерия.

Мама сделала дочери замечание. Позже она попросила Алину помочь ей выбраться из ванны, на что девочка отреагировала резко, накричала. А утром, после ещё одной ссоры, Алина в гневе выпалила, что ненавидит Валерию. Сразу после этого и произошёл визит фельдшера, а затем – сотрудников полиции.

Как сообщила Валерия, во время доследственной проверки правоохранители настаивали на том, чтобы она подписала явку с повинной, и говорили, что в случае отказа приезжавший домой наряд может составить рапорт о том, что женщина оказывала сопротивление.

– А на опросе на стадии доследственной проверки меня выбили из колеи: опрашивали на повышенных тонах одновременно четыре сотрудника комитета, при этом стояли они вокруг и за спиной. Я из-за такого давления сильно разволновалась, после написала жалобу в прокуратуру. В другой раз мне стало плохо, и меня забрала бригада скорой помощи – подскочило давление, – делится она.

Семья обратилась за помощью к главному редактору газеты «Примрепортёр», правозащитнику Александру Огневскому. Юрист увидел в деле множество нестыковок и странностей. Если при осмотре девочки медработник не увидела травм, следов насилия или драки, то нужно ли было вызывать полицию? Сообщить о жалобах подростка следовало в органы опеки.

– Но самое первое, что меня смущает в этом деле, – последовательность действий, которые позволили в кратчайшие сроки возбудить уголовное дело. Полиции потребовалось всего несколько дней, чтобы достоверно установить (каким, интересно, образом?), что мама регулярно девочку бьёт. Регулярно – это когда мама лежит в ковидной больнице? – комментирует ситуацию Огневский.

«На мой взгляд, сверхоперативная скорость доследственной проверки может свидетельствовать о двух вещах: либо результаты этой проверки были заранее предопределены – направить материалы на возбуждение дела, либо проверка была проведена не очень качественно».

Александр Огневский
главный редактор газеты «Примрепортёр», правозащитник

Валерия же считает, что следствие не хочет разбираться в деле. На её ходатайства не дают ответов либо направляют их не по тому адресу, держат дольше положенного срока или вовсе отказывают в рассмотрении. В распоряжении редакции «Октагон.Восток» имеется постановление об отказе в удовлетворении жалобы в связи с отклонёнными ходатайствами. Обращает на себя внимание приобщение к делу личного дневника Алины, за время ведения которого она ни разу не упомянула, что мама поднимает на неё руку. Отказали и в допросе знакомых и родственников, которые, по мнению подозреваемой, могут рассказать об истинном поведении девочки. Удовлетворили лишь прошение о допросе старшей сестры Алины – Надежды.

Мать подала ещё одно ходатайство о проведении экспертизы, на основе которой можно было бы оценить психологическое состояние Алины. На первое прошение семья получила отказ. Валерия и Григорий надеются, что повторный запрос будет удовлетворён.

– Я думаю, у ребёнка произошёл психологический надрыв ещё во время того случая в школе, и каждый новый стресс только усиливает это состояние. Я стал часто замечать, что у Алины настроение то уж слишком активное, то глубочайшая депрессия. Слышал термин, который подходит к ситуации и к поведению, – «биполярное расстройство». Но так это или не так, может подтвердить только специалист. Следствию необходимо уделить особое внимание этому факту, чтобы дали профессиональное заключение. Надеемся, что наше ходатайство удовлетворят, – говорит отчим девочки Григорий.

Уполномоченный по правам ребёнка в Хабаровском крае Виктория Трегубенко в разговоре с корреспондентом издания отметила, что в регионе нередки случаи, когда дети обращаются с заявлениями о правомерных или неправомерных действиях родителей. Чаще всего бывает достаточно просто проконсультировать семью по телефону. Дети разговаривают с третьим лицом, им помогают разобраться в ситуации те люди, которые никак не связаны с семьёй. Сотрудники аппарата выясняют истинные причины сложившейся ситуации и направляют усилия именно на восстановление детско-родительских и семейных отношений.

«Практически 60 процентов случаев – это всё-таки шантаж и манипуляция родителями со стороны детей. Бывает, что выявляются именно такие факты после того, как проводятся психологические исследования либо в рамках возбуждённых дел, либо по инициативе родителей».

Виктория Трегубенко
уполномоченный по правам ребёнка в Хабаровском крае

Также корреспондент «Октагон.Восток» обратился с официальным запросом в Следственный комитет России по Хабаровскому краю. В ведомстве подтвердили информацию: дело было возбуждено по п. «г» ч. 2 ст. 117 УК РФ (истязание несовершеннолетнего). Статья предусматривает наказание в виде лишения свободы на срок от трёх до семи лет. Но на вопросы журналистов о деталях дела следователи не ответили, сославшись на недопустимость разглашения данных предварительного расследования.

16 марта в гости к Валерии неожиданно нагрянули с обыском, в ходе которого изъяли личный дневник девочки, а заодно – два мобильных телефона. Помимо прочего, в ходе обыска представитель следственного отдела СК в Комсомольске-на-Амуре пригрозил возбуждением ещё одного уголовного дела в соответствии со ст. 110 УК РФ (доведение до самоубийства или покушения на самоубийство), говорит женщина. Это стало для Валерии полной неожиданностью и подтвердило её опасения в том, что исход дела уже предопределён.

Правозащитник Александр Огневский считает, что дело необходимо передать в другой отдел или управление, где все детали будут проверять более тщательно. Юрист иронизирует, что «опыт работы молодых по возрасту и стажу комсомольских следователей, возможно, не предназначен для такой сложной категории дел, к которой относится статья 117 УК РФ».

А пока у подозреваемой остаётся много вопросов. Копятся и возвращённые ходатайства, отказ в удовлетворении которых она намерена обжаловать. Валерия боится, что следствие намеренно пытается обвинить её, а не докопаться до истины. А ещё она ждёт возвращения дочери и по-прежнему верит в воссоединение семьи.